Джекки обхватила ее и закружила по комнате.

Гастон Блондэн, владелец модного маленького ресторана«Шезматант», редко снисходил до разговора со своими клиентами. Но на этот разон сделал исключение.

– Как же иначе, мсье Пуаро, – сказал он, – для вас местовсегда найдется. Мне бы так хотелось, чтобы вы почаще оказывали нам честь.

Эркюль Пуаро улыбнулся, вспоминая печальный случай, вкотором фигурировали труп, официант, мистер Блондэн и очаровательная леди.

Вы слишком добры, мистер Блондэн, – сказал он.

– Вы один, мсье Пуаро?

– Да, я один.

– Прекрасно, сейчас Жюли приготовит для вас небольшой ужин.Это будет поэма – истинная поэма! Женщины, как бы хороши они ни были, имеютодин недостаток – они отвлекают наш мозг от пищи. Вы поужинаете судовольствием, мсье Пуаро, обещаю. Так какое вино.

Разговор стал чисто деловым, в нем принял участие иметрдотель Жюли. Прежде чем удалиться, мистер Блондэн спросил, понизив голос:

– У вас серьезное дело?

Пуаро покачал головой.

– Я теперь свободен, – отвечал он грустно, – в свое время ядостаточно заработал и теперь имею средства, чтобы наслаждаться жизнью.

– Вам можно только позавидовать.

– Нет, нет. Так поступать совсем не надо. Уверяю вас,бездельничать вовсе не так приятно, как это может показаться.

– Он вздохнул.

– Как справедлива поговорка «Человек изобрел работу, чтобыизбавиться от необходимости думать».

Мистер Блондэн всплеснул руками.

– Помилуйте, в мире есть столько интересного. Путешествия,например!

– Согласен, путешествия. Я и собираюсь зимой отправиться вЕгипет. Говорят, там великолепный климат. Можно, наконец, избавиться от тумана,поздних рассветов, тоскливых бесконечных дождей.

Неслышно ступая, подошел официант, умело и быстро накрыл настол – тосты, масло, ведерко со льдом – все атрибуты дорогого ужина.

Негритянский оркестр разразился нестройным оглушающимтанцем. Лондон плясал. Пуаро наблюдал, невольно фиксируя впечатления.

У одних такие пустые глаза, другим все уже надоело илипросто скучно, а некоторые кажутся такими несчастными. Как глупо, что юностьсчитают счастливой порой жизни, напротив, юность – время самое уязвимое.

Но вот взгляд его стал мягче. Он увидел высокого широкоплечегомужчину и тоненькую изящную девушку. Они двигались, подчиняясь ритму своегосчастья. Оказывается, счастье можно встретить и здесь, как, впрочем, всегда иповсюду. Музыка неожиданно оборвалась. Раздались аплодисменты, и оркестр сновазаиграл. После второго захода юноша и девушка, привлекшие внимание Пуаро,вернулись за стол рядом с ним. У девушки горели щеки, она смеялась. ТеперьПуаро отчетливо видел ее лицо, обращенное к спутнику. В ее глазах он прочелчто-то такое, от чего с сомнением покачал головой.

«Она слишком любит его, эта малышка, – пробормотал он просебя. – Это не безопасно. Нет, нет, это не безопасно».

И вдруг он уловил – Египет. Теперь он четко слышал ихголоса: голос девушки, юный, взволнованный, счастливый и с легким иностраннымакцентом, и голос ее спутника, приятный низкий голос образованного англичанина.

– Я вовсе не собираюсь считать цыплят по осени. Но я уверяютебя, Линнет все для меня сделает!

– Я сам могу для нее кое-что сделать!

– Глупости, просто это подходящая для тебя работа!

– Ну что ж, я сам думаю, что сумею быть полезным. Япостараюсь… ради тебя.

Девушка тихо засмеялась, бесконечно счастливая.

– Мы подождем три месяца, чтобы быть совсем уверенными, итогда…

– И тогда я подарю тебе все сокровища мира. Согласна? И мыотправимся в Египет и там проведем наш медовый месяц. К чертям расходы! Я всюжизнь мечтал поехать в Египет. Нил, и пирамиды, и песок…

Он заговорил тихо, страстно:

– Мы все это увидим вместе, Джекки… вместе. Как прекрасно!

– Как бы мне хотелось, чтобы для тебя это было так жепрекрасно, как для меня. Ты правда любишь меня так же, как я.

Голос ее вдруг задрожал, в глазах появился страх. Мужчинаответил быстро и сухо:

– Джекки, не глупи.

Эркюль Пуаро пробормотал про себя: «По-настоящему любит тот,кого меньше любят. Да, мне тоже хотелось бы знать…»

Джоанна Саутвуд говорила:

– Ну, а если он окажется тупицей?

Линнет покачала головой.

– Да нет, не окажется. Я доверяю вкусу Жаклины.

– Знаешь, – продолжала настаивать Джоанна, – влюбленныечасто бывают необъективны.

Линнет покачала головой и переменила тему разговора.

– Мне нужно повидать мистера Пиерса по поводу этих планов.

– Планов?

– Да, понимаешь, вон те ужасные грязные домишки. Я хочу ихвсе снести, а людей из них переселить.

– А те, кто в них живет, согласны выехать?

– Большинство уедет с радостью, но несколько глупых упрямцевподняли шум. Это так утомительно. Они просто не могут понять, что их жилищныеусловия намного улучшатся.

– Но ты сумела с ними справиться?

– Джоанна, поверь, для их же блага.

– Разумеется, дорогая, насильственная благотворительность.

Линнет поморщилась. Джоанна рассмеялась.

– Не хмурься и согласись: ты – тиранка. Благородная тиранка,если тебе так больше нравится.

– Да я совсем не тиранка.

– Но ты всегда добиваешься своего.

– Не всегда.

– Линнет Риджуэй, можете ли вы, глядя мне в глаза, назватьхотя бы один случай, когда вам не удавалось добиться того, что вы хотели?

– Тысячу раз.

– Ах, ну конечно, «тысячу раз» – это так просто сказать, нохоть один конкретный пример? Тебе ни один не придет на ум, как бы ты нистаралась. Триумфальное шествие Линнет Риджуэй в золотом лимузине.